эмм... Не поздно еще?
Вот мое творение - аар по europa barbarorum
не, понял, как сворачивать в ссылку текст что-то...
Римская кампания
Часть 1 Последний легион
Жуткий, непереносимый зной иссушал землю. Затихло все живое - не пели птицы, звери прятались в спасительной тени рощ и лесов, даже вездесущие насекомые забились в темные прохладные уголки... Солнце который день старательно испепеляло всю Ойкумену, словно насмехаясь со своей недосягаемой высоты. Пронзительно-голубое небо не пересекало ни одно облачко, немного легче было только на морском побережье - легкий, едва заметный бриз все же освежал и немного развеивал тепло...
По лицу Марка медленно катились капли пота, неприятно щекоча кожу, но к полудню он устал утирать лицо - жар высасывал все силы, которых осталось только на то, чтобы дальше передвигать ноги. Пот смешивался с пылью, оставляя после себя мокрые, грязные дорожки. Пыль... Ее поднимали тысячи ног, копыта, колеса телег - она оседала на одежде, попадала в рот, выедала глаза. Те, у кого еще не пересох рот, сплевывали ее на землю. Спирало дыхание - Марку повезло, он двигался в крайней колонне, что позволяло ему хоть изредка вдохнуть полной грудью, непонятно, чем дышали легионеры в самом центре ... Легион уверенно шел ускоренным маршем - навстречу судьбе.
Со всех сторон мелькали конные разъезды - всадники искали вражеские разъезды, эпирскому стратегу совсем не обязательно было знать о приближающихся римлянах. Да и самнитские племена, как и все звери быстро чувствовали слабину - их банды заполонили всю Кампанию, разоряя и выжигая все, до чего могли добраться. Самые крупные банды уже подобрались к Капуе,, к счастью, общего командования у них не было, а разрозненные ватаги, хоть и хорошо вооруженных, самнитских солдат взять сколь-нибудь крупный город не могли. Приятной новостью для сената стало то, что для греческих полисов они были головной болью не меньшего масштаба. Неприятной стало известие об активных переговорах эпирских послов с наиболее крупными общинами самнитов и бруттиев, что, в перспективе, давало им немалые силы, которые можно было бросить на захват Капуи, а после ее падения путь на Рим врагу был полностью открыт.
Последняя война обернулась для Рима форменной катастрофой... Все началось с решения сената подчинить римской власти все греческие полисы в Южной Италии, к концу года все города кроме Региона и Тарента сдались, приняв римский гарнизон. Последние два были взяты в плотное кольцо и очень скоро должны были пасть. И тогда в войну вмешался Эпир - сам Пирр высадился под Тарентом с мощной, хорошо обученной армией. Римский консул сильно недооценил врага и позволил уничтожить всю римскую армию, спаслись несколько тысяч, поспешно откатившихся к Арпию. Из Рима незамедлительно был послан новый легион, однако, встретившись с Пирром он потерпел еще более разгромное поражение. Эпирская армия взяла в кольцо Арпий. В этот напряженный момент из Цизальпийский Галлии вторглись эдуи - заманив римлян в ловушку, они полностью истребили оборонявшую север армию. Не спасся даже консул. Варварам открылись обширные римские угодья, Арреций попал в тяжелейшую осаду. В Риме избрали диктатора - Луция Павла, крайне энергичного и умного патриция...
Из-за постоянной опасности столкновения солдаты шли полностью укомплектованными - в обозах остались только пилумы, но в скоротечной схватке, если таковая все же случится, воспользоваться ими солдаты вряд ли успеют, так что лишнюю ношу все же немного сгрузили. Что и говорить, даже спали солдаты в доспехах и, хоть многие и ворчали, лично Марку подобное отношение командования нравилось - стать жертвой шального нападения у него не было никакого желания, а в нынешних условиях безопасных территорий больше не было... К счастью, благодаря отцу Марк имел очень приличное снаряжение, особенно для гастата. Особенно грел душу македонский шлем - с двойной стенкой, мягким подбоем, он мог сдержать как свинцовую пулю из пращи, так и сильный удар ретивого вояки. Чем не могли похвастаться стандартные шлемы для гастатов. Вообще, качество снаряжения за последние полгода войны достаточно ощутимо упало - на вооружение последнего легиона шли оружие и доспехи из храмов Марса, оставшееся в арсеналах снаряжение городской стражи, что-то сразу находило хозяина, что-то перековывалось... Так или иначе, легион был полностью снаряжен и укомплектован. Над Римом словно вновь воспрял дух героического прошлого, когда воля народа творила историю страны, когда единый порыв спасал, казалось, обреченную республику.
Рим стоял на краю пропасти - неверный шаг, неловкий взмах рукой и конец. Даже когда галлы разоряли вечный город положение было не так тяжело. Человеческие и финансовые ресурсы подошли к концу - потеря стольких армий нанесла сокрушительный удар по республике. Сенат всерьез обсуждал возможность предоставления латинянам римского гражданства. Легион Марка был последним римским - остальные войска комплектовались сильно бродившими союзниками из Латинского Союза и Капуи, что не давало повода им доверять. Если легион уничтожат, союзники превратятся во врагов...
Слева от дороги, в сточной канаве Марк увидел сваленные безобразной кучей тела эпирских солдат - один из первых разъездов. Рядом лежало несколько мертвых лошадей, что ж, похлебка сегодня будет немного наваристей. В небо смотрели мутные, мертвые глаза, несколько солдат умерли не сразу - их даже не добили, война крайне ожесточила римлян. Марк отвел глаза. Если повезет, то тела похоронят местные крестьяне, если нет - трупы быстро исчезнут в желудках животных. Хищники уже привыкли ко вкусу человеческого мяса - после войны придется истреблять все хищное поголовье диких зверей... Близился бой - первый из длинной череды схваток с самой судьбой, схваток, в которых будет решаться судьба республики.
Вперед-назад вдоль марширующих колонн сновали посыльные - консул Гай Марий Сципион запретил все звуковые извещения - незачем всем окрестностям знать о движении римских солдат. И, судя по всему, план консула работал, как было задумано. Никакого вражеского противодействия заметно не было, хотя, конечно, вскоре эпирский стратег встревожится - пропажа патрулей на капуанском направлении говорит сама за себя. И, хоть Марк и не был гением стратегии, он был уверен, что бой будет уже сегодня. К счастью, в этом походе Марс и Фортуна решили таки одарить римлян своим благоволением , вскоре стальные римские войска обрушат свой удар на осаждавшую Арпий армию.
Марк отер лоб тыльной стороной ладони и глотнул из фляги - немного, буквально пол глотка, если за раз выпить слишком много начнешь сильно потеть, что приведет к еще большей жажде. Вода была теплой и с неприятным металлическим привкусом, но сейчас, в строю, под солнцем, она была восхитительна на вкус. Многие стратеги держали своих солдат впроголодь, считалось, что голодный солдат - хороший солдат. Особенно пехотинец. Хотя сами солдаты с подобной точкой зрения согласны не были, спрашивать их никто не торопился. Шагающие рядом гастаты с вожделением уставились на флягу, но попросить попить никто не осмелился - знали, что откажет. Они бы отказали... Кое-как пристегнув флягу обратно к ремню, что сделать на ходу было не так и просто, тем более, что крепилась она сзади. Марк заметил прошедшее по колоннам оживление, переросшее в воодушевление - спереди передавали, что скоро будет привал. Отлично.
Вскоре легион действительно вошел в небольшую рощу у дороги - как раз спрятать от непрошеных глаз большую часть войск. Между деревьями причудливо петляла небольшая речушка - проходя и коленей не замочишь. Марк слышал рассказы о гигантских реках Скифии и Гипербореи, якобы весной некоторые из них разливались вширь настолько, что не было видно противоположных берегов. Но вот верить в это он не спешил - те же люди рассказывали о живущих там аримаспах и грифонах, вечно воюющих между собой по давно забытой причине. Говорили, что именно благодаря таким войнам скифы безмерно обогащались золотом, однако, оба древних племени сильно истощили себя и вскоре должны были исчезнуть под давлением человека, постоянно расширяющего свои земли... Повсюду раздавались команды - пересчитывали солдат, выставляли караулы, легион вставал на привал...
На короткий миг организованная армия превратилась в хаотичную толпу - солдаты прямо в броне забегали в речушку, кто-то из нее пил, кто-то пытался помыть коня, кто-то просто валялся в воде... Пару мгновений понадобилось, чтобы кристально чистая вода превратилась в мутную, грязную жижу... Пробовать попить ее Марк не решился - не то чтобы брезговал, просто ну его... Напившиеся и мокрые солдаты лезли в тень деревьев, деканы сбивали своих подчиненных, не скупясь на тумаки. Задержавшихся в реке нещадно били, пока те не находили своего контуберния. Легион вновь превращался в единый организм.
А вот в контубернии Марка царила железная дисциплина - декан Гай Крысолов справлялся со своими командирскими обязанностями на ура. Он вгонял в трепет бывалых людей одним своим видом - высокий, мощный, ветеран бессчетного числа военных кампаний. Последнее оставило на теле декана множество следов в виде гротескных шрамов и метку варваров - все лицо Крысолова было словно смазано вправо... Словами это описать было очень трудно, надо видеть собственными глазами, чтобы понять. И поверить, что такое вообще возможно. Один дикарь очень удачно ударил тогда еще принципа Гая железной дубинкой по лицу. Непонятно, как он выжил, но везением такое спасение точно не назовешь - с его внешностью после службы разве что честных граждан в подворотнях пугать... Построив и пересчитав своих гастатов, Крысолов пошел докладывать центуриону, распустив солдат отдыхать. Что ж, этим Марк заниматься любил. Присев у дерева и прислонившись к теплому, пахнущему смолой стволу он прикрыл глаза и задремал. Большинство его соратников последовало его мудрому примеру.
Шелест листвы пробудил воспоминания о доме - небольшое поместье, родители, братья и сестры... Детство Марка прошло на удивление счастливо, отец даже позаботился о том, чтобы дать какое-никакое, но образование. Всадником, конечно, не станешь, но быть крепким собственником можно спокойно. Марку снилось, как он с оравой таких же, как он, детишек, купался в речке - такая же жара, ни облачка в небе... Рядом купался младший брат и это не казалось неправильным, ведь тогда он еще был жив, тогда мор еще не прошел по республике своей тяжелой поступью. Вот мама позвала домой обедать, благо, дом был почти у берега. Марк, весело смеясь, побежал домой...
- Встаем, скоты, живо, подъем, я сказал! - декан ходил среди гастатов и раздавал увесистые пинки налево и направо, подкрепляя действие своих слов делом и выдергивая своих солдат из сладких грез.
Марк, хоть и сразу проснулся, от пинка все же не уберегся, чтобы, значит, не расслаблялся... Да, настроение было на удивление поганым, хоть организм и отдохнул за... Пару часов сна, судя по солнцу. Полуденный зной уже немного спал, редко и несмело перекликались птицы и даже чертова мошкара вспомнила о своих прямых обязанностях по ухудшению настроения людей путем кусания и жужжания... Обычно в полдень останавливались ненадолго - наполнить фляги, погрызть пару сухарей и выдвигались дальше. Как же хреново было у Марка на душе, просто ужас.
- Готовим миски и стаканы, живо! - Крысолов прогуливался рядом, выискивая замешкавшегося или еще заспанного гастата, но те, наученные горьким опытом, все делали споро и с очень бодрым лицом. Рядом стоял помощник повара с парящим котлом и бурдюком за спиной.
Уже привычными движениями, быстро и точно Марк выкрутил из центра щита бронзовую вставку - крышку немалой полости, в которой солдаты хранили посуду и продовольствие. Нехитрая, казалось бы, придумка сильно облегчила жизнь солдата и заодно дала относительную независимость от обозов армиям. Достав требуемое, Марк принялся ждать, пока с этим делом справятся остальные.
По знаку декана помощник стал быстро накладывать пшеничную - ого! - кашу в миски, закончив, он разлил содержимое бурдюка по стаканам и торопливо пошел дальше - чтобы еда не остыла.
Отхлебнув, Марк поперхнулся - в стакане было неразбавленное вино. К счастью, заметивший это Крысолов не стал как-то комментировать произошедшее, словом он владел не хуже, чем мечом... В каше попадались непривычно большие куски мяса, да и количество его было намного больше, чем обычно. Украдкой Марк вылил вино во флягу - такой напиток утолял жажду намного лучше, чем простая вода, но официально ничего, кроме воды у солдата быть не должно... Что ж, сегодня будет бой.
- Итак, гастаты... Думаю, что вы уже поняли, что будет сражение. Для вас он будет первым. Для кого-то и последним... Тут все будет зависеть уже только от вас - как тренировались, так и навоюете. Главное, в любой ситуации держите строй, пока строй есть - у вас есть шанс уцелеть в мясорубке. В этом бою, - после недолгого молчания продолжил декан, - мы не будем сражаться в привычном порядке. Строимся плечом к плечу, перед врагом не разворачиваемся расстояние между манипулами остается... Что-то около ста-ста пятидесяти шагов. Что означает, что это пространство простреливается пилумами на всю глубину, если кто не понял, зачем я это говорю. На щит крепим все семь пилумов - без приказа даже смотреть на них не смейте, Сципион обещал лично рубить головы ослушавшимся приказа и посмевшими использовать их самостоятельно. Для вас, в принципе, все - доедайте быстрее, скоро выступаем.
После первого за несколько дней горячего обеда повеселевший контуберний двинулся к обозам - получив пилумы одними из последних, гастаты быстро закрепили их на щитах и влились в почти построившиеся маршевые колонны. Наконец, по колоннам прошел приказ двигаться вперед. Несчастная роща, так гостеприимно встретившая солдат, превратилась в помойку - после такого постоя она долго будет приходить в нормальное состояние.
И снова бесконечная дорога - злейший враг пехоты. Пыль, пот, усталость... Ко всему прочему добавились пилумы - когда щит висел за спиной, они втыкались пятками в ноги и нет-нет, да ударяли острием по шлему. К счастью, хотя бы зной все больше спадал, уступая просто жаркой погоде. Большинство людей слишком уж идеализируют жизнь солдата - парады, заветные три дня в захваченных городах. Однако мало кто задумывается о повседневной рутине - бесконечные марши, муштра, бои, строительство, наряды...Марк не был уверен, что плюсы перевешивают минусы. Едва ли.
На закате римляне вышли к Арпию. К счастью, достаточно густые рощи до последнего скрывали колонны, на равнину армия выдвинулась на ходу разворачиваясь в боевой строй. Ревели трубы, выравнивался строй, манипулы на глазах сбивались в плотные построения... Традиционно римляне разворачивались в три линии - гастаты в первой, принципы во второй и триарии в третьей. Манипулы, двигаясь к врагу в плотном построении, непосредственно перед врагом разворачивали строй, создавая непрерывный фронт, принципы поддерживали линию гастатов - закрывали прорывы, укрепляли чрезмерно ослабленные места в строю... Триарии в бой вступали только в самом крайнем случае - когда ситуацию не могли стабилизировать даже принципы, что бывало очень нечасто. В целом, система, зарекомендовавшая себя веками италийских войн и позволившая Риму закрепить за собой гегемонию во всей Италии.
Последняя война в этом плане стала для римлян откровением - разгромные поражения со всей очевидностью показали несостоятельность подобного подхода к современным войнам с не-италиками... Пирр, хоть и ценой тяжелейших потерь, смог поставить республику на грань уничтожения. Римлян спасло только решительное наступление македонян в очередной Пелопонесской войне - македонские войска вплотную продвинулись к Афинам, что заставило Пирра спешно вернуться в Эпир. Войска остались под командованием не самого лучшего стратега - Алкея, человека, в военных делах путающегося во всем, да и чего ожидать от человека, всю жизнь управлявшего городом, а не армией?
Если бы не варвары, то дела у Рима были бы далеко не так плачевны. Последний легион боевым опытом особо не отличался - ветеранов после стольких поражений осталось очень мало, костяк армии составляли ополченцы. Разделение прошло преимущественно по экономическому цензу - кто что купил, тем и стал. Поэтому триариев можно было назвать триариями только с большой натяжкой, в реальности они были теми же ополченцами, просто в более лучших доспехах и с лучшим оружием.
Исходя из этого, Сципион решительно отошел от стандартной римской тактики. Манипулы были построены в шахматном порядке - четыре гастатов в первой линии с промежутками в сто шагов, во второй линии три манипулы принципов, напротив промежутков в первой. В третьей линии стояла одна манипула триариев - составленная из подлинных ветеранов, она была призвана переломить ход сражения, если это понадобится. Еще две манипулы триариев - преимущественно, ополченцев, были поставлены на флангах - роль копейщиков за счет устаревшего гоплитского снаряжения они сыграть могли достаточно хорошо. Кавалерия концентрировалась на левом фланге - ее Сципион очень берег, род войск и в спокойное время для римлян дефицитный, ныне был практически уничтожен. К счастью, костяк кавалерии составляли капуанцы, что давало хоть какое-то преимущество римлянам. Самые лучшие всадники находились в личном отряде консула, ветеранов он по возможности хранил для решающего удара... Левиты вырвались вперед и побежали к лихорадочно выстраивающимся вражеским войскам, чтобы внести свой вклад в разгром врага.
К счастью, пока все шло по плану Сципиона - солнце било в глаза врагу, эпирские войска были прижаты к собственным укреплениям и не имели места для свободного маневра - глупый эллин имел немалое тщеславие и погнал своих солдат в поле. Сами же римляне имели полную свободу действий - кавалерия относительно безпроблемно могла передвигаться по равнине, чего не скажешь о той же эпирской - шаг влево, шаг вправо и вражеские кавалеристы рисковали попасть на римские копья. Свежий бриз принес запах моря и соли - Арпий находился недалеко от побережья, разглядеть воду нельзя, но идти не так и долго. Часть эпирских солдат осталась на стенах - предотвратить весьма вероятную вылазку из города, гарнизоном командовал Публий Сир - человек жесткий и очень деятельный. Такой шанс он вряд ли упустит.
Не мудрствуя лукаво, Алкей построил свои войска в фалангу глубиной в шестнадцать шеренг - македонская классика. Македонская тактика сражений стала проклятием эллинистических держав - со временем Диадохи забыли о том, как должна использоваться фаланга, сариссофоры полностью вытеснили прочие пехотные соединения из армии, сделав фалангу крайне костной и неспособной к широким и масштабным перестроениям, вышколенная кавалерия стала скорее исключением, нежели правилом, что лишило большинство армий возможности эффективного использования фаланги... Особенно ясно это проявило себя во время дакийского вторжения в Македонию, когда враг с трудом был остановлен под Пеллой, цивилизованный мир лишился Пеонии, где до сих пор заправляли варвары... Это поражение дало старт очень обширным преобразованиям в военном деле македонян и эпирцев - появился новый тип войск - торакиты. И вот с ними надо было считаться всем врагам - ветераны в кельтских рубахах, с большими щитами, двухметровыми гоплитскими копьями и длинными кинжалами были, можно сказать, эллинистическими легионерами. Отличное снаряжение, великолепная выучка делали их отличными солдатами - гибкими, стойкими, эффективными. Именно эти воины приносили победы Македонии в Элладе и удержали дикарей на северных рубежах.
В фаланге Алкея по центру стояли как раз торакиты. На флангах расположились тарентийские гоплиты, бруттийская и луканская пехота. К счастью, торакитов было не так много - часть армии ушла вместе с Пирром. Кавалерия... Собственно, достаточно было сказать, что кавалерия была италийской, что автоматически делало ее малоэффективной в бою. Она расположилась на правом фланге вражеского войска, уже сейчас находясь под угрозой удара триариев. А вот в стрелках враг имел подавляющее превосходство - пращники и лучники уверенно прореживали ряды левитов, только подошедших на расстояние броска копья. Что поделаешь, скорость не лучшая защита от стрелы или свинцовой пули...
Вот прозвучал очередной сигнал - труба погнала солдат на убой, загрохотали барабаны, строй двинулся вперед.
Здесь во всей красе проявило себя преимущество нещадной муштры - солдаты четко держали шаг, строй не гнулся и не изламывался, нога в ногу. Впереди вовсю завязалась перестрелка - с обеих сторон росли потери, хотя левиты явно проигрывали, начиная слишком часто поглядывать назад - ждали, когда можно будет спрятаться за спины гастатов... Что ж, определенное количество стрел и пуль враг на них потратит, а большего от левитов никто и не ждал.
Марку повезло - он шел в третьей шеренге, он имел, хоть и очень призрачные, шансы на выживание в этом бою. От сосредоточения по лицу катился пот, дневной зной спал, но тяжелый щит в вытянутой руке разогревал не хуже полуденного солнца. Да и наблюдать за строем, высчитывая шаги, было не так уж и просто. Фаланга медленно приближалась - Марк уже мог разглядеть отдельные лица солдат в первой шеренге. Спокойные, сосредоточенные. Не повезло же оказаться в центре римского войска - торакиты устроят резню...
Что, уже обосрались, солдаты? - Марк вздрогнул, крик Крысолова выдернул его из какого-то транса, - щиты!
Гастаты мигом вскинули щиты - первая шеренга перед собой, вторая и последующие - над собой, но... Не все были достаточно расторопны - несколько гастатов из первой шеренги упали на землю, внутрь строя полетели пули и стрелы . Справа Марк услышал какой-то мокрый хлопок и успел увидеть вылетевший из глазницы гастата кровавый сгусток - так вот как лопается глаз... Солдат молча, словно подкошенный, упал на землю. Марк, не отрываясь, смотрел на этот сгусток, повисший на спинной медной пластине впереди идущего гастата. Отвлек его от этого занятия сильный удар по шлему - пуля попала вскользь, но звон в голове был знатный, резкий рывок порезал кожу ремешком под подбородком. Вот и его первая кровь...
К счастью, строй восстановился достаточно быстро - близкая смерть очень хорошо стимулирует солдат. То один, то другой гастат выпадали из строя, но прорехи быстро закрывались, первые залпы собрали самую богатую жатву. Перед Марком шло уже двое солдат, странно, он не заметил, когда убили третьего. Хотя, он наступил на что-то... Видимо, это и был тот неудачливый вояка.
Прозвучала труба - солдаты встали на месте. И не сказать, чтобы гастатам нравилось такое стояние, слышались ободряющие команды деканов и центурионов, крики раненых. Марк слушал стук врезающихся в щиты стрел и пуль, про себя молясь всем богам, чтобы у врага побыстрее кончились боеприпасы, ноги начинали предательски подрагивать.
Оставшиеся в живых левиты стали откатываться в промежутки между манипулами - такой ураганный обстрел мало кто мог выдержать. И если раньше Марк относился к ним пренебрежительно, то теперь всерьез зауважал - у него и в строю за щитом сердце замерло от страха... И все-таки свою роль они выполнили - проредили ряды врага, да и сами собрали на себя немало стрел... Наконец, обстрел начал затихать - Алкей решил, что момент удачен для атаки. Фаланга двинулась вперед. Ближе... Ближе... Вот секундная задержка, в воздух взвились копья, одно врезалось в щит Марка, отозвавшись болью во всей руке. Аккуратно, он срубил копье со щита - чтобы не мешалось в бою, воображение в красках рисовало, как руку пробивает другое метательное копье, но, к счастью, обошлось... За этим занятием он и не заметил, как началось сражение. Марк едва успел продвинуться во вторую шеренгу - торакит первым же ударом выбил из строя гастата. Тот упал на землю, зажимая рану в горле, не жилец, и дураку ясно... Манипуле Марка очень не повезло - торакиты резали гастатов, вчерашних крестьян, словно волки овец.
Пока центр римского войска активно обескровливался, фланги смогли удержать строй и боролись с врагом практически на равных, к счастью, союзные эпирские войска не имели большого боевого опыта. Триарии на правом фланге охватывали фалангу, на левом они смогли поймать конницу на копья, римские всадники внесли полное расстройство в ряды кавалеристов - трудно биться на двух направлениях без возможности маневра. Долго они так не продержатся... Фаланга же под собственным давлением теряла строй - солдаты прорывались в промежутки между манипулами, однако подоспевшие принципы не позволили зайти гастатам в тыл, перекрыв проход. Вскоре в этих мешках было не протолкнуться , эпирские войска давили вперед, тесня римлян все сильнее.
- Пилумы вправо-влево метай! - услышав команду, Марк принялся ее исполнять, что сделать в плотном строю во время боя было не так уж и просто. Кое-как извернувшись, он смог метнуть их - в кого-нибудь, да попал...
Под перекрестным огнем не ожидавшие такого коварства эпирцы потеряли чудовищное количество солдат, натиск сильно ослаб и вскоре солдаты встали в оборону, линия сражения стабилизировалась. Новый сигнал и принципы пошли в наступление, выдавливая начавших паниковать эпирцев из импровизированных "огневых мешков"... А вот торакиты продолжали перемалывать римлян с абсолютной невозмутимостью.
Марк стоял уже в первой шеренге - каким-то чудом пока что он был жив. Под ногами лежали трупы и раненые, сандалии скользили в крови, копья торакитов то и дело норовили оборвать его жизнь. Пот заливал глаза, рану под подбородком щипало, да и ремешок продолжал тереть ее все сильнее. К счастью, Марк пока не попался и смог зарубить одного торакита. Внезапно в шлем ударила еще одна пуля, на мгновение ошеломив Марка, и, собственно, на этом его жизнь и была бы окончена, но Крысолов зарубил замахнувшегося на Марка эпирца.
- С тебя кувшин вина! - весело крикнул декан. Марк в ответ судорожно кивнул, снова чуть не лишившись жизни.
Фланги эпирского войска начали отходить назад - римляне начали окружать их, всадники кружили неподалеку, нервируя и без того дрогнувших солдат - прижатые к своим укреплениям эпирцы не имели тыла, как такового. Когда до Алкея дошло, что сражение проиграно, было уже поздно - бруттийцы и луканы побежали, оголяя фланги и тыл торакитов, прорываться приходилось в проходы между укреплениями и римскими войсками, которые сужались с ужасающей для бегущих скоростью. Кавалерия рассыпалась по полю боя - уничтожая как можно больше бегущих. Тарентийцы пытались отойти в строю, но удар телохранителей консула сломил и их.
Марк не сразу понял, что бой заканчивается, на его счету было уже двое торакитов, рядом, словно волнорез в бушующем море, стоял Крысолов. От манипулы практически ничего не осталось - рядом стояли в основном принципы и триарии из третьей линии. Наконец, сломались и торакиты - несколько сотен солдат сдались, бросая оружие на землю. Римляне, словно не веря, пару мгновений молчали. Вдалеке были слышны звуки боя - гарнизон Арпия ворвался на укрепления, Публий Сир выбрал самый удачный момент для атаки. Наконец, над полем раздался многотысячный рев - победа! Марк же неловко сел на землю, вернее, на один из трупов - голой земли видно не было. Как не было и радости от победы - Марк был полностью опустошен. Да, это была их первая победа...